В какой стране эмигранту легче почувствовать себя своим? Почему в Европе труднее найти круг общения, чем в Америке? Как это происходит на практике.
Психолог Ольга Подольская делится опытом жизни в двух странах с абсолютно разным отношением к приезжим.
– Ольга, даже люди, давно живущие за границей, часто жалуются на то, что в новом обществе они не становятся своими. Они общаются только со своим кругом – с теми, кто покинул родину примерно в одно время и только с соотечественниками. Что можно посоветовать в этом случае? Или, может, это нормально?
– Я бы начала с того, что разделила страны на два класса. Есть государства принципиально «эмигрантские» – это Израиль и Америка. И есть страны – «неэмигрантские». Например, Италия, Франция, Германия.
– Что вы подразумеваете под этими терминами?
– Это некий принятый в обществе паттерн. Например, в Германии государство предоставляет специальные возможности для адаптации эмигранта, но при этом сами немцы, вполне возможно, будут воспринимать приезжего как человека «второго сорта». Ведь он не родился в их стране и значит не связан узами родства со всеми гражданами Германии.
Здесь есть некий стеклянный потолок, который практически невозможно пробить. В этой ситуации приходится формировать собственный круг из русскоговорящих друзей. Это оптимальное решение, потому что человеку нужна референтная группа. И если общее настроение социума таково, что тебя здесь не принимают за равного, выход очевиден – дружить со своими.
– То есть, с вашей точки зрения стереотип о консервативной Европе – это не заблуждение?
– Давайте представим себе Ганса, владельца семейного ресторана, который живет в старой Европе. Время для него течет по-другому, и он существует в своей парадигме. «Мой прадедушка владел этим рестораном, который затем перешел по наследству моему дедушке, а от него – моему отцу. И вот вырос я. Теперь это мой ресторан. Он стоит здесь уже 600 лет. В этом здании за все годы был только ресторан нашей семьи и ничего больше».
То есть мир Ганса очень стабильный, и он не знает никакого другого. Что общего у него может быть с человеком, который только что приехал? Возможно, этот человек знает много других стран и укладов, но для Ганса он странен, потому что не знает тонкостей здешнего уклада и порой неизбежно делает что-то невпопад. То есть, они из разных вселенных.
К приезжим в старой Европе свойственно такое отношение: если ты не прожил на этой земле, скажем, пять поколений, то ты чужак. Заметили малейший акцент, все – ты не свой, и могут быть сделаны нелестные выводы и о профессиональном уровне. Здесь, например, в профессии легко достичь стеклянного потолка.
– Но я уверен, вам приведут уйму обратных примеров, когда приезжий быстро начинал общаться с «туземцами»… Мне кажется, вы сильно сгущаете краски. Это же не означает откровенную неприязнь? В чем это выражается?
Разумеется, общительный человек может найти приятные для себя контакты в любом окружении, и я ни в коем случае не говорю о полной невозможности создать вокруг себя дружеский круг в какой бы то ни было стране! Но нельзя отрицать и того, что в некоторых странах это делать сложнее, чем в других. Речь не идет об откровенной неприязни, всего лишь о холодке отчуждения, но к этому в большинстве мест нужно быть готовым.
Страны делятся на два условных типа: в одних закон считается важнее личных отношений, в других – личные связи негласно важнее закона.
Понятно, что в обществах второго типа эмигранту будет сложнее: количество и прочность его личных связей несравнимы с коренными жителями. Россия и, например, Италия относятся ко второму типу, – и для понимания вопроса достаточно мысленно представить себе, с какими проблемами столкнется иностранец, скажем, в российской поликлинике. Или в налоговой инспекции. Или при устройстве детей в школу.
В общем, всюду, где местным жителям очень помогает рекомендация друга, а то и звонок от хорошего знакомого давнего приятеля, который не прочь «поспособствовать» и как-то связан с упомянутым учреждением. Пока человек живет в России, он этой поддержки своего окружения не замечает и о ней даже не задумывается. В новой стране это становится проблемой, которую предстоит решать.
– В США и Израиле тоже могут возникнуть языковые проблемы. Почему же на ваш взгляд там ситуация иная?
– Да, она иная. В Израиле, правда, я не жила, но полагаю, примерно такая же, как в США, может быть, даже еще более благоприятная. Потому что там язык был сконструирован с нуля. Это книжный язык, который однажды ожил.
В Америке тоже английский язык сильно отличается от британской версии; он усреднен, скажем так, по произношению всех жителей. Здесь можно говорить с акцентом, и на это никто особенно не смотрит. Обращают внимание на то, что именно ты говоришь. Любой прохожий – либо сам эмигрант (то есть он самостоятельно приехал жить в Америку), либо его привезли сюда родители, и хотя он уже чувствует себя скорее американцем, нежели кем-то еще, все же его бабушка итальянка и почти не говорит по-английски. И все же она – член его семьи, она хорошая. То есть он понимает, что не говорящие по-английски люди тоже могут быть хорошими специалистами, например.
– А значит, в Америке у приезжего, скорее всего, не возникнет ощущения, что он чужак…
– … в отличие от Европы. Именно поэтому дружеские компании здесь подбираются совершенно неожиданные. Тут могут легко встретиться индиец, китаянка, итальянец, колумбиец и русский. И они найдут общий язык. Конечно, проще это случается у молодых людей, лет 20-30. В старшем возрасте над этим приходится специально работать, но никакого блока тут нет. Просто всегда может быть так, что человеку приятнее общаться с собратьями-эмигрантами, чем с местными жителями.
Но в целом хотя бы на профессиональную жизнь это определенно не повлияет. То, что ты эмигрант, не будет тебе мешать развиваться в работе и не станет препятствием в тех местах, которые в старину назывались «присутственными» – в банке, в полиции, в больнице или в детском садике для детишек.
– Как я понимаю, вы говорите об этом как человек, имеющий опыт жизни в двух странах – «неэмигрантской» Чехии и «эмигрантской» Америке. Вы тоже почувствовали, что работаете в разных условиях?
– У меня как у психолога есть опыт профессионального общения в двух странах. Четыре года я прожила в Чехии и вот уже три года живу в Америке. По-чешски я говорила несравненно лучше, чем сейчас по-английски. Тем не менее, в Чехии невозможно даже было подумать, чтобы у меня были чешские клиенты. Я ощущала себя чужаком: говорила с акцентом, и это отделяло меня от чехов. Я не раз сталкивалась с такой, немного обидной реакцией: «Смотри-ка, человек говорит с акцентом, а пишет без ошибок».
В Америке этого нет. Ко мне обращаются люди, с которыми мы ведем прием на английском – который у меня не идеален. Но они (или их родители) тоже приехали в Америку из разных стран, так что есть общее поле для взаимопонимания. Для психолога качество общения и взаимопонимание крайне важны, но профессиональный уровень все равно важнее, что хорошо понимают американцы.
– Ольга, и в заключении нашего разговора последний вопрос: что же делать, как бороться с одиночеством?
– У эмигрантского одиночества, как у медали, есть две стороны.
Одна из них вполне объективная: приехав в новое место, человек на первых порах оказывается в информационном вакууме. Нет рядом не только закадычных друзей – но и просто приятелей, у которых можно узнать о хороших магазинах, спросить рекомендации врачей или посоветоваться о том, какие курсы выбрать.
Здесь хорошо помогают объединения по интересам – группы, интернет-сообщества людей, столкнувшихся с такими же вопросами, любые компании, где можно познакомиться и завести приятелей. Хорошо, если еще до переезда удается найти какое-то количество людей, живущих в той стране, куда планируется переезд, и согласных отвечать на наивные вопросы новых иммигрантов. Даже если сами они ответов не знают – они могут порекомендовать кого-то, и таким образом постепенно образуется круг полезных знакомств.
Кроме того, не нужно сбрасывать со счетов официальные общественные объединения. Мы, травмированные октябрятскими линейками и комсомольскими ячейками, не ждем от них ничего, кроме пропесочивания на собрании, – но в действительности эти общественные институты во всем мире создаются для помощи людям, причем помощи бесплатной.
Именно благодаря помощи общественной некоммерческой организации «Welcome Back!» («Добро пожаловать обратно!») мне удалось практически сразу по приезду в Америку начать работать по специальности. Эта организация создана специально для помощи людям с профессиями, которых с одной стороны в Штатах не хватает, а с другой стороны, образование в этой сфере приходится получать заново, российские дипломы недействительны. Эта организация помогает вернуться обратно в профессиональную сферу и наилучшим образом использовать доступный профессиональный бекграунд.
Но есть и другая сторона эмигрантского одиночества, – та самая ностальгия по утраченным друзьям, по близким теплым отношениям, когда вместе съеден пуд соли…
Такие отношения легко возникают в молодости, но чем старше становится человек, тем труднее возникает настолько полная близость. И некоторым людям начинает казаться, что найти в чужой стране таких друзей совершенно невозможно.
К счастью, это не так! Но правда в том, что с возрастом мы сами нередко становимся более закрытыми: циники – это, как известно, повзрослевшие романтики. Груз полученных травм не добавляет открытости в новых отношениях. И вот как раз здесь может помочь психолог, излечить травмы и помочь приобрести новый опыт, лучше понять, что именно дает ощущение близости, и как это себе обеспечить.
Я уже три года консультирую эмигрантов, в том числе и по вопросам отношений в новой стране, и могу уверенно заявить: в новой стране можно создать не только внешний приятельский круг – но и найти действительно близких по духу людей.
Источник: Prian.ru. Крупнейший русскоязычный портал о недвижимости за рубежом https://prian.ru/pub/35159.html
